Принимая облачения Святого Доминика, Екатерина не принесла трех монашеских обетов, но она была полна решимости соблюдать их в совершенстве: она ни минуты не размышляла насчет клятвы чистоты, поскольку уже давно приняла обет целомудрия. Она обещала повиноваться всему, что бы ни повелел ей отец-наставник Сестер Покаяния, а также распоряжениям их настоятельницы. Она настолько преданно исполняла все эти обязательства на протяжении всей своей жизни, что даже будучи на смертном одре, не смогла назвать своему исповеднику ни единого случая нарушения этих обетов. Также Екатерина прилежно соблюдала обет бедности. Когда она жила в доме своего отца, в котором царило благополучие, она ничего не брала для себя, лишь давала милостыню убогим, а её отец давал ей полную свободу в этом вопросе. Она всем сердцем полюбила бедность и признавала, что ничто не может убедить её не желать бедности в своей семье. Она пылко просила Бога соблаговолить сделать её родителей бедными:
- Господи, - сказала она, - разве не лучше то, что я прошу для своих родителей вечных благ, ибо я знаю, что земные блага сопровождаются несчастьем и опасностью, поэтому, я хочу оградить их от этих бед.
Бог услышал её просьбу – странные обстоятельства привели её семью к степени крайней нищеты без какой-либо вины с их стороны, что может быть легко доказано теми, кто знает эту семью.
После того, как эти обстоятельства улеглись, Екатерина начала возводить здание своего совершенствования подобно трудолюбивой пчеле. Она использовала каждую возможность жить уединенной жизнью, тем самым, будучи ближе к своему божественному Супругу. Для того чтобы сохранить себя незапятнанной этим миром, она решила хранить строжайшее молчание и не разговаривать, кроме моментов исповеди в своих грехах. Её прошлый исповедник, который был до меня, признавал и писал о том, что она соблюдала это решение в течение трех лет. Она постоянно пребывала в своей келье и выходила только для посещения богослужений. Она даже не выходила, чтобы забирать свою еду, которая, как уже было сказано, была довольно скромной. Каждую свою трапезу она орошала слезами и никогда не начинала есть, не пожертвовав перед этим Богу своей скорби. Никто не смог бы сосчитать её бдений, молитв, размышлений и вздохов в уединении, которое она обрела в своем доме и посреди городского шума. Она организовала свое время так, чтобы бодрствовать, пока доминиканцы, которых она называла своими братьями, спали. А услышав второй колокол утрени, она говорила своему божественному Супругу:
- Господи, мои братья, которые служат Тебе, спали до сей поры, а я, наблюдав за ними в Твоем присутствии молю о том, чтобы Ты защитил их от зла и от уловок врага. Теперь же, когда они просыпаются, чтобы воздать Тебе хвалу, защити их и позволь мне ненадолго отдохнуть. - после этого она ложилась на свои доски, используя кусок дерева в качестве подушки. Тот, которого она любила, улыбался, глядя на её рвение, и поощрял её новыми благодатями. Он не желал, чтобы такой преданный ягненок был лишен пастыря, а ученик, желающий совершенствоваться, остался без наставника. Но он не дал ей в помощь ни ангела, ни человека, но лично явился ей в её крохотной келье и учил её всему, что могло быть полезным для её души.
- Уверяю вас, отец, - однажды сказала она мне, - всё, что я знаю о путях Спасения, было сказано мне не простым человеком, а моим Господом и Учителем, заветным Супругом моей души, нашим Господом Иисусом Христом, который открыл мне все это по своему вдохновению и благоволению. Он говорил со мной так же, как я говорю сейчас с вами.
Она призналась мне в том, что поначалу воспринимала свои видения исключительно по их внешним смыслам, опасаясь быть обманутой лукавым. А наш Господь, дабы не обидеть её, похвалил её благоразумие. Он сказал ей, что странник должен быть всегда начеку, так как написано: «Благословен богобоязненный человек» (Притч 28, 14). «Если хочешь, я научу тебя отличать мои видения от видений врага». И когда Екатерина начала настойчиво молить об этом, наш Господь продолжил:
- Было бы легко осветить твою душу знанием в один момент и сразу показать тебе как отличить природу твоих видений, но для твоей пользы и для пользы других я научу тебя тому, чему учат познавшие Моё учение. Мои видения начинаются со страха и продолжаются в мире, они сопровождаются некой горечью, которая понемногу превращается в сладость. Видения от злых духов противоположны: они начинаются радостью, а заканчиваются погружением души в горечь. И всё это потому, что пути наши совершенно противоположны. Путь покаяния и Моих заповедей поначалу всегда кажется трудным и мучительным. Но по мере прохождения души по этому пути, он становится легким и сладостным. На пути зла все не так – поначалу все кажется приятным, но вскоре сами собой появятся неприятности и опасность. И вот я дам тебе ещё один верный знак: Мои видения делают душу смиренной, наделяя её благодатью понимания истины своей недостойности. Но дьявол, поскольку он отец лжи и князь гордыни, может наделить лишь тем, что он имеет. Его видения всегда будоражат душу высоким самомнением, которое пробуждает тщеславие. Испытай себя с осторожностью и увидишь, исходят ли твои видения от истины или наоборот. Истина порождает смирение, ложь порождает гордыню*.
С этого момента её небесные видения и диалоги участились, и, возможно, даже самая оживленная беседа двух друзей не могла бы сравниться с обменом мыслями Екатерины и ее божественного Супруга. Её молитвы, размышления, духовные чтения и недолгий отдых были под благословением этого божественного присутствия. Эти сверхъестественные отношения являются источником и причиной её воздержания, восхитительного учения и чудес в её жизни, свидетелями которых нас сделал Бог. В самом начале нашего знакомства я слышал о ней множество таких удивительных вещей, что я не решался в них поверить. Бог позволил это ради большего добра. Я всеми силами пытался найти способ убедить себя в этом – происходило ли это от Бога, или из какого-либо другого источника, было это правдой или вымыслом. Я видел много заблудших душ, особенно среди женщин, которые легко поддаются влиянию и более подвержены соблазнам сатаны. Меня беспокоили определенные наблюдения, и я хотел удовлетвориться ответом того, кто не обманет и не может быть обманутым. Внезапно мне пришла в голову мысль о том, что если бы я, с помощью молитв Екатерины, получил от Бога раскаяние за свои грехи, превосходящее то, что я чувствовал обычно, это было бы очевидным доказательством того, что произошедшее исходит от Святого Духа, поскольку никто не может испытать истинного сокрушения без Него. И хотя мы можем быть невежественны, достойными любви либо ненависти, раскаяние сердца является доказательством того, что мы находимся в благодати Божьей. Я ни слова не сказал о поглотивших меня мыслях, но лишь отправился к Екатерине и настоятельно попросил её попросить у Бога прощение моих грехов. Она ответила мне с радостью и милосердием, что охотно выполнит мою просьбу, и тогда я добавил, что мое желание удовлетворит только убедительное доказательство - необычайное раскаяние за мои грехи. Она уверяла меня, что получит его, и на следующий день, когда мы с ней беседовали, её рассуждения незаметно обратились к Богу и той неблагодарности, с которой мы оскорбляем Его доброту. Пока она говорила, мне было дано удивительно ясное и точное видение моих грехов: я увидел себя, лишенным всего на свете в присутствии моего Судьи, и почувствовал себя подобным осужденным преступникам – я заслуживал смерти. Также я увидел щедрость моего Судьи, который по милости своей принял меня к себе на служение и заменил смерть жизнью, страх надеждой, печаль радостью, а позор – славой. Эти видения моего ума так восторжествовали над черствостью и упрямством моего сердца, что я начал проливать потоки слез, сожалея о своих грехах, а мое горе стало настолько глубоким, что мне казалось, что я умру. Екатерина, закончив, замолчала и оставила меня в слезах и рыданиях. Несколько мгновений спустя, посреди удивления и моих внутренних изменений я вспомнил о своей просьбе и об обещании, которое она дала мне накануне. Я повернулся к ней и спросил:
- Это тот самый дар, о котором я просил вчера?
- Он самый, - ответила она и добавила: - Помни о милостях Божьих.
Я и моя спутница были наполнены радостью и назиданием, и я воскликнул подобно неверующему Фоме: «Dominus meus et Deus meus» - Господь мой и Бог мой! (Ин 20, 28).
Я получил ещё одно доказательство святости Екатерины, которое я отношу к её чести и к собственному замешательству. Тяжкие страдания держали её на одре болезни, но она уведомила меня о том, что хотела бы обсудить со мной некоторые откровения. Я подошел к её постели и она, несмотря на лихорадку, горевшую в её венах, начала говорить со мной о Боге и обо всем, что было ей открыто в течение дня. Все это звучало настолько необыкновенно, что я, забыв о том, что недавно произошло со мной, спрашивал себя: «Должен ли я верить в то, что она говорит?». Пока я колебался и глядел на нее, она изменилась в лице и сурово посмотрела на меня в упор так, что я наполнился ужасом: её овальное лицо было преисполнено жизни, её небольшой подбородок был пшеничного цвета и весь её вид являл отпечаток величия присутствия Бога. Я не мог более воспринимать никакого выражения лица, кроме её, я был основательно испуган и спросил, подняв руки кверху:
- Кто же это так смотрит на меня?
Екатерина ответила мне:
- Это Он!
Видение исчезло, и я снова увидел лицо Екатерины, которое я не мог разглядеть до этого момента. Обильный свет пролился на мое понимание предмета наших разговоров, и тогда я понял слова нашего Господа, когда Он обещал сошествие Святого Духа: «Et quae ventura sunt annuntiabit vobis» - и что наступит, возвестит вам (Ин 16,13).
* Об этом распознании дьявольского наваждения Екатерина пишет также в своем «Диалоге».
Перевод: Ursa Minor
Отправить комментарий